На краю Земли. Блог копирайтера

Вот она, моя кепка. Легко узнал бы из тысячи. Над козырьком прикручена звезда офицера советской армии. Купил её в Харбинском универмаге, а кокарду в антикварном магазине. Сейчас она красуется на голове продавца мёда. Но я-то не в обиде. Хорошо знаю, каким образом оказалась у нового хозяина. Ну, а он вряд ли догадывается, кто стоит у прилавка.
Дело было пять лет тому назад. Я решил пройти пешком по правому берегу Уссури до Кокшаровки. В районе Краснояровки перебрался через реку. Здесь она шириной метров 80 и глубиной в среднем до метра. И тут оказался перед неизвестным населённым пунктом, огороженным по периметру жердями.

По правде говоря, я слышал, что где-то в этом районе находятся развалины староверческого села Степного. Ещё удивился подобному названию среди тайги. Видимо, дали в память о прежнем месте жительства. Теперь здесь остался целым лишь один домик, служивший кому-то охотничьим зимовьём.

Нахлынувшая грусть быстро развеялась, когда по едва заметной тропинке углубился в заросли лимонника вдоль русла. Кругом ни души, только мошки назойливо вьются перед глазами. А сбоку шумит мощный поток самой длинной реки Приморья.

На ночевку остановился на широкой песчаной косе часов в шесть вечера. Конечно, можно было прошагать до темноты еще километров десять, но для этого пришлось бы ещё раз пересечь реку в брод. Глубины я не знал и промокнуть в общем-то не желал. Кроме того, лучшего места для ночлега трудно было сыскать. Коса продувалась лёгким ветерком, что создавало для кровососов непреодолимое препятствие. Да и песочек за день прогрелся, гарантируя тепло под боком до самого утра.

Я разобрал закидушку, насадил на три крючка по кузнечику и забросил подальше от берега. Теперь оставалось набрать для костра сухого хвороста и поставить на огонь видавший виды котелок. Вскоре тревожно зазвенел колокольчик на леске. Так рваться может только крупная добыча.

Поймалась плеть, рыба похожая на сома, но тоньше, с тремя острыми костяными плавниками. Разделав её, положил в бурлящий кипяток. Через некоторое время добавил соль, перец и лавровый лист. Всё, простейшая уха готова к употреблению.

Ночь прошла сравнительно спокойно. Лишь иногда просыпался, смотрел на яркие звёзды, в тайге они особенно близки, и вслушивался в шум воды. Река делала поворот между скалами и её поток отчаянно бурлил, издавая разнообразные звуки. То, казалось, стучит по рельсам железнодорожный состав, то, словно, рычал громадный неведомый зверь, обижаясь на прилёгшего неподалёку непрошенного соседа.

Утром я доел остатки ужина и провёл разведку. Тропа вдоль правого берега заканчивалась тупиком с большой пасекой. Над ульями клубились пчёлы, запасая последний нектар осенних цветов. Привязанная у двери дома большая собака, несколько раз гавкнув, лениво залезла в будку.
На двери висел своеобразный барометр. Закреплённая сухая ветка какого-то дерева упиралась в надпись «ясно». Ниже были надписи «хмуро», «дождь». Видимо, ветка реагировала на степень влажности воздуха и позволяла хозяину строить собственные прогнозы погоды.
Зашел в избу. Всё, как обычно - большая печь, железная кровать у стенки, два окна. На столе керосиновая лампа, миска с мёдом и ломоть хлеба, вроде приглашения отведать угощение. Я не отказался, отведал и запил колодезной водой.

Подумал, как бы отблагодарить пасечника? Увидев на вешалке старую дерматиновую фуражку, натянул на голову, а взамен повесил свою с длинным козырьком и околышем. Уже в Кокшаровке узнал, что пасека принадлежит некому Симону из Саратовки…
И вот мы повстречались на рынке в Находке, за полтысячи километров от того таёжного, дикого уголка. Пасечник, заметив мой интерес, стал нахваливать мёд, показывая, где липовый, где цветочный, где диморфантовый.

Я поднял банку липового и сказал:
- Здравствуй, Симон.
Пасечник удивлённо склонил голову к правому плечу и произнёс:
- Здравствуй, человек. Только я не Симон, а его внук. А Симона хлопнули ещё в тридцать седьмом. Вместе с братьями, пострадал за веру.
- Это я повесил фуражку на вешалку.
- Спасибо, хорошая оказалась вещь, удобная. Заберёшь назад?
- Нет, носи на здоровье. Я твою затерял.

Мы расстались, словно старые знакомые. Но ведь так оно и было на самом деле. Я пообещал заехать к пасечнику как-нибудь, чтобы снять сюжет и подарить диск. Собираюсь успеть к середине октября до снега, заодно наберу кедровых шишек. Говорят, на них в этом году урожай.

Владимир ЧЕТВЕРГОВ.